Дедушкин дневник.

СМЕШНОЙ АНГЕЛ

Ей всего месяц. Мы с ней остались одни. Целых два часа мы были одни. Никто нам не мешал. Я с ней впервые говорил один на один. Я хотел поведать что-то солидное, серьезное, как в книгах, но получалось лишь мычание. И она, конечно, утомилась. И я сидел, боясь шелохнуться, любуясь ее сном.

Она время от времени улыбается . Это ангел. У нас так и говорят, новорожденного смешит ангел. Время, когда человек пока еще видит своего ангела. Какой он из себя? Как выглядит? Неужели и вправду с крылышками на спине? Или, может, с пропеллером? Что он делает такое смешное, а, Валерия? Что он, рожицу корчит, глазки строит, показывает язык? А? Расскажи! Молчишь. Сейчас не расскажешь, а потом забудешь. Или меня уже не будет. Если меня не будет, то он, наверное, покажется мне там, твой смешливый ангел. Я ему помашу рукой, Валерия. Пропеллеру.

ШМЕЛЬ В КОНУРЕ

Сегодня днем на балконе свирепствовал шмель. Лерка (ей уже три годика), заглянувшая было, не курит ли втихаря дед, моментально исчезла. В течение дня она все спрашивала, где шмель. Я отвечал, что шмель улетел. Потом она рассказывала про зверя бабушке.
- А где он? - спросила бабушка.
- Улетел.
- Куда?
- Домой.
- А где у него дом?
- В конуре.

Вечером сидит возле меня, рисует. Обака (облака). ("Я пока маленькая, могу только обака.")

"Обака" у нее желтые, красные и зеленые.
Я обратил внимание на нарисованную жирную точку.

- А это что?
- Конура.
- Конура?
- Ну да. Конура.
- Домик шмеля?
- Ну да.
- Уж слишком маленькая конура, как он помещается там?
- Нее, это только вход, а конура там. Ее не видно. Она за обаками. Понял теперь?
- Понял.
- Ой, ничего ты не знаешь, Лелетика.

"Лелетика" это на ее языке "зурэтика" (дедулька).

СЧАСТЬЕ

Кошка играла с хвостом. Лерка, внучка моя (2,5 годика), долго смеялась, показывая мне: смотри, че! Глупая такая!
Я, вспомнив известную притчу, сказал: глупая, конечно, счастье свое ловит.
- Састье?
- Ну да, счастье. Штука такая. Как тебе объяснить? Ну вот, например, мое счастье – это ты.

Сказанное было понято буквально. Пришлось ловить ее, с визгом крутящуюся и бегающую за моей спиной. Надолго меня не хватило. Скоро ловец счастья уже сидел на полу, охая и вздыхая. И ей, счастью моему, ничего не оставалось, как добровольно опуститься на мои колени и обнять меня.

А притча такая, если кто не помнит:
Однажды старый кот повстречал молодого котёнка. Котёнок бегал по кругу и пытался поймать свой хвост. Старый кот стоял и смотрел, а молодой котёнок всё крутился, падал, вставал и опять гонялся за хвостом.
— Почему ты гоняешься за своим хвостом? — спросил старый кот.
— Мне сказали — ответил котёнок, — что мой хвост, это моё счастье, вот я и пытаюсь его поймать.
Старый кот улыбнулся, так, как это умеют делать только старые коты, и сказал:
— Когда я был молодым, мне тоже сказали, что в моём хвосте моё счастье. Я много дней бегал за своим хвостом и пытался схватить его.
Я не ел, не пил, а только бегал за хвостом. Я падал без сил, вставал и опять пытался поймать свой хвост. В какой-то момент я отчаялся и пошёл. Просто пошёл куда глаза глядят. И знаешь, что я вдруг заметил?
— Что? — с удивлением спросил котёнок.
— Я заметил, что куда бы я ни шёл, мой хвост везде идёт со мной.

СМЕЮЩИЙСЯ ПРИВЕТИК

Внуки уже неделю гостят у меня. Про внучку Леру я много писал, она уже повзрослела, читает наизусть стихи, заставляет переключать телевизор с новостей на Теленяню – чудесный, кстати, канал! Хорошо бы приучила деда смотреть только этот канал. У нее, у Лерки, много своих увлечений, которые для меня откровение, как-нибудь расскажу подробнее.

Но Ромка! Это просто чудо! Он подает голос из детской, и во мне тотчас откликается тем же голоском какой-то радостный органчик, тихая улыбка, покой и удовлетворение, словно все в жизни сделано, как надо, как положено, и больше ничего от меня не требуется,

Удивительное дело, если бы кто рассказал, я бы не поверил, но внук вобрал в себя черты всех моих родственников! Посмотришь так – папа, посмотришь эдак – мама, сузит глаза в улыбке – братик, откроет ротик удивленно – братец, насупит брови - дедушка, и так бесконечно. Он всегда встречает меня тихим смехом, раскатывая беззубый ротик в смехе без звука. Если у него во рту пустышка, он смеется глазами. Коряво звучит, но это так – смеется глазами! Его улыбка – это улыбка из давно, казалось бы, забытого, из моего детства, когда были живы и здоровы все, кого он сейчас напоминает, когда смеялись и шутили за большим столом, за мамиными пирогами. Прошлое смеется мне так весело и бескорыстно, так чисто и открыто. Прошлое улыбается мне одобряющей улыбкой - ты молодец, ты все сделал так, как надо, пусть будет спокойно в твоем сердце, пусть будет тихо на душе! И я беру на руки этот смеющийся приветик из детства и бесконечно целую его, пока не отберут, целую благодарно, любя особой любовью, как любят только себя маленького в редких снах-воспоминаниях.

Придет время и я, наверное, буду также улыбаться из прошлого. Но это уже будет улыбка будущего. Дай Бог, всем здоровья и радости, растите, а улыбнуться вам я не забуду, мои милые детки!


БОЕ-ЕЮ...


Звонит Лерка.

- (жалобно). Пливе-ет!
- Привет, доченька! Как дела?
- Бое-ею…
- Болеешь? Что болит?
- Спина боит. Голова боит. Паец боит…
- Господи, что случилось?
- Упа-ала.
- Упала? Как упала? Когда, где?
- (что-то долгое неразборчивое, заполненное вздохами) …и вот так вот упала.
- Не понял.
- Ну…

Она снова долго вздыхает и лепечет плачевным голосом что-то неразборчивое. Я встревожен, прошу передать трубку матери.

- Что случилось?

Дочь смеется, ничего не случилось. Выясняется, что падала Лерка еще месяц назад. И ничего у нее не болит. Бегала, бегала и вдруг попросила набрать номер дедушки. И – «бое-ею». Хотелось ей, чтобы я пожалел ее?

БЫВАЕТ...


У Лерки появилось новое любимое словечко: бывает.
Неделю назад, будучи у нас в гостях, сломала фарфоровую ложку: бывает! На своих именинах играла с шариками, на один села, шарик лопнул, она испуганно встала, потом махнула рукой: бывает!
Сегодня сидела у окна, притихнув, глядя на березку за стеклом. Глядела-глядела, потом вздохнула и с какой-то неожиданной грустью, вполне по-взрослому произнесла: бывает. И побежала жить дальше, то есть ставить дедушку на уши!
Узнать бы, что ей вспомнилось вдруг, о чем взгрустнулось, на каком генном уровне сработала нечаянная девичья печаль?

КАРАВАЙ, КАРАВАЙ


Сижу, значит, обедаю, мирно, раздельно. Тут звонит телефон. Ну, кто может в обед звонить? Только местные поэты. Поэтому даже не шелохнулся, продолжаю трапезу. Но телефон не унимается. Кто-то настойчиво и, судя по звону, требовательно просит меня подойти к телефону. Не выдержал, подошел, поднял трубку, хотел выдавить грозное "да", но меня опередели. В трубке возмущенный голос внучки: "ты чеее… тлубку не белешь" И минут пять лилось нечто неразборчивое - меня отчитывали по полной программе!
В старых советских фильмах показывали, как вытягивались председатели колхозов, услышав в трубке голос секретаря райкома. Я точно так вытянулся и прослушал все молча, благо и при желании не смог бы воткнуть слово в струившийся поток. Наконец, было спето «каравай, каравай» и сказано «пока, пока». И гудки. Если так пойдет, хана мне, братцы! Сижу сейчас, гадаю - у кого сегодня этот самый каравай?

ПЕРЕЖИВАНИЯ

Вчера за столом Лерка вдруг опустила голову, сложила руки на груди, и печально сообщила:
- Я переживаю.
Мы смеялись, пытались узнать, что за переживания такие, но она не смогла толком объяснить.
Потом вечером мы смотрели с ней мультики, весело комментируя происходящее. И она снова вдруг замерла и тяжело вздохнула. Вздохнула, как вздыхают взрослые, которых не покидает какая-то внутренняя грусть. И я понял – тянет ее к маме, папе, к братику. Как бы не было хорошо в гостях, дома-то лучше.
Такие вот переживания маленького человечка.
НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ТАК…

Лерка, внучка моя любимая, налетела сегодня на стул, ушиблась. Прибежала ко мне с ревом. Я подхватил ее, посадил на колени, утешаю, как могу. Она плачет. И неожиданно переходит на тихий шепот:

- Ну, не должно же быть так, деда! Я же не заслужила! Почему так больно? Не должно быть так, не должно же. Почему? А, деда? Почему?

Я молча обнял ее. Вон, оказывается, с какого возраста начинают терзать человека эти вечные безответные вопросы.

НЕ ПЕЧАЛЬСЯ

У Лерки есть замечательная привычка – играть с воображаемыми предметами. Она их даже больше любит, чем настоящие игрушки, которые, согласно анекдоту, кажутся ей, видимо, фальшивыми - с виду они как настоящие, а радости от них никакой. Особенно нравится ей воображаемый мобильник. Время от времени она достает его из воображаемого кармана и, кинув взгляд на дисплей, вздыхает (опять!) и участливо отвечает «да». Выслушав воображаемого собеседника, она начинает успокаивать его, снова слушает, успевая вставлять в воображаемый поток слов свои вздохи «да», «да», «ну, что ты». Завершает разговор почти всегда одной репликой, которая меня просто убивает: «Ну, не печалься, не печалься». После этих слов она снова вздыхает и отправляет мобильник в воображаемый карман. На мои попытки узнать, с кем она так разговаривает так подолгу, она машет рукой «ааай», типа, заколебала (заколебал?) уже своими звонками и бесконечными жалобами! Потом она занимается какими-то иными своими делами, перечисление которых займет немало места, но дела ее прерывает неожиданный воображаемый звонок мобильника. Вздохнув, она участливо отвечает «да», «ну что ты», и так до последней реплики – «ну, не печалься, не печалься!» Узнать бы, с кем воображаемым она разговаривает так? Хотя меня радует то, что она умеет воображать, фантазировать, строить целые сцены и ситуации, которые тут же разыгрывает на полном серьезе. Правда, хочется очень, чтобы она иногда и мне, натуральному, сказала, обняв, и участливо: ну, не печалься, не печалься, дедуля…

PS Лерке уже 2 года и 10 месяцев, и вчера она грохнулась со стула!(

ЛЮБОВЬ

Сейчас был с внуком. Ему всего три месяца, но он ловит каждое движение моей души – улавливает нежность, немедленно отвечает улыбкой, радостным мельтешением рук, ног. Я чувствую вину перед ним. Мне кажется, что весь свой восторг я растратил на внучку, что не осталось на внука той непередаваемой нежности, которая была после рождения внучки. Вот так вот извиняющимся тоном в мыслях разговариваю с внуком, и чувствую, как рядом, шумно игравшая внучка, неожиданно затихает. Ее крохотная душа наполняется ревностью! Нет, она ничем не дает знать об этом, она не по годам горда, но я чувствую ее состояние. Я беру ее на руки, прижимаю к груди, и слышу легкий вздох, будто подумала она – нет-нет, дедушка любит меня! Меня! И она обнимает меня крепко, крепко…
В жизни всегда так. Сердце не безразмерно, душа не резинова. Не распределишь поровну на всех свою любовь, не разделишь поровну нежность. Кто-то из близких остается хоть на на толику обделенным. Когда-нибудь, когда я уже буду в других мирах, кто-то из них вспомнит детскую обиду, скажет, не любил он меня так, как тебя. И даже поспорят. И будет, наверное, мне тепло. Вы прочтете, детки мои, эти строки, когда-нибудь да прочтете, и знайте, я любил каждого из вас одинаковой любовью, не измеряйте, не делите, не раскладывайте, не примеривайте ее, она была безмерна, и я ее всю, не расплескав ни капли, оставил с вами. Пусть она поможет вам жить в дружбе и любви.

СЛАБЕЕМ...

Вчера вечером возвращался с прогулки. Навстречу шли тоже с прогулки дочь с внуками. Лерка увидела меня еще издали, побежала навстречу с радостным криком, я подхватил ее, обнял и попытался подкинуть высоко-высоко, чтобы поймать радостную, но не смог, опустил на землю. Мне кажется, она обиделась. А давно ли, забирая из садика, подкидывал дочь, затем сына, теперешнего дядю Лерки, да и бабушку ее тоже подкидывал и ловил, и тоже визжала она от счастья и любви! Приближается осень…

Дата публикации: 4 Августа 2010
Автор статьи: Флорид Буляков