Шахматная партия. Или когда взрослые играют

Большинство людей во всех странах мира не склонны к анализу сложных систем. Их умы обычно занимает одна проблема, а решать её они предпочитают при помощи «большой дубинки». Именно поэтому большую часть истории человечества занимают войны. Большинство же войн начиналось из-за какой-то никому не интересной чепухи и приводило к нежелательным последствиям не только для побеждённого, но и для победителя. Если бы люди понимали в каком сложном и хрупком мире они живут, то действовали бы значительно осторожнее. В конце концов, даже благородное желание наказать нахала не единожды приводило к тому, что нахал непредвиденно становился трупом, а достойный человек надолго отправлялся в тюрьму.


Попробуем на пальцах рассмотреть глобальную политическую ситуацию последних лет, с позиции России.

Представьте себе, что Вы играете в шахматы. Но не стандартную партию. У Вас двадцать досок и вы должны не проиграть на большинстве и выиграть на стратегически важных. Вы играете бело-сине-красными фигурами. На двадцать досок у Вас четыре комплекта фигур, которые Вы должны рационально использовать.

Ваш главный противник тоже играет на двадцати досках. У него звёздно-полосатые фигуры. Но в его распоряжении восемь комплектов (в два раза больше, чем у Вас).

Есть ещё один игрок. У него три комплекта синих фигур со звездочками. Он склонен подыгрывать Вашему главному противнику, но не способен играть на всех досках, поэтому играет на пяти важнейших. Вам желательно либо перетянуть его на свою сторону, либо, как минимум, нейтрализовать.

Есть ещё три-четыре игрока, которые располагают одним-тремя комплектами фигур и играют, помимо своей ещё на одной-трёх досках. Вам надо, чтобы они поддерживали Вас, а не Вашего главного оппонента. Иначе его преимущество станет подавляющим.
Наконец есть почти полтора десятка второстепенных игроков, у которых от четверти до половины комплекта фигур и играют они только на своей доске. При этом они также могут играть против Вас, могут против Вашего главного оппонента, а могут и сохранять нейтралитет.

Изменение ситуации на любой из досок тут же отражается на других. Но изменения эти не идентичны. Какие-то доски более важны для Вас и потеря позиции на них ведёт к автоматическому ухудшению Вашего положения и на других досках. Какие-то доски, с теми же последствиями, более важны для Вашего главного противника. Наконец, изменение позиции на третьем пуле досок, влияет на другие лишь незначительно, не вызывая серьёзный кризис ни у Вас, ни у Вашего оппонента.

Это примерно та ситуация (естественно максимально упрощённая), которая сложилась в мире к началу 2014 года. На деле всё ещё сложнее, поскольку здесь не учитываются внутренние политические проблемы каждой из вовлечённых в кризис стран, сложные взаимоотношения в рамках разных военных и экономических блоков, временные ситуативные союзы и т.д. Вплоть до того, что в отличие от шахмат, Ваши «фигуры» обладают свободой воли и Вам ещё надо убедить их, что стоит делать именно предписанные Вами, а не какие-то иные ходы.

В рамках данной схемы, к началу 2014 года существовали две стратегические «доски» - Украина и Сирия. Чья-либо победа на любой из них резко ухудшала положение проигравшего. Победа на обеих гарантировала выигрыш всей партии.

Украина была важна с двух точек зрения. Во-первых, это идеальный плацдарм для наступления на Россию (не обязательно военного, достаточно и политико-дипломатического). Во-вторых, это важная транзитная территория, связывающая Россию и ЕС.


Пока Брюссель подчинён Вашингтону, баланс сил на Западе Евразии складывается не в пользу России. Более того, без российско-европейского союза не реализуем проект «большой Евразии» (от Лиссабона, до Куала-Лумпура). В свою очередь, это снижает интерес Китая к союзу с Россией. Поскольку Москва интересна Пекину не только и не столько в качестве военного партнёра, обеспечивающего баланс сил с Вашингтоном (в Средней Азии интересы России и Поднебесной близки, но не идентичны, а в будущем могут стать и антагонистическими), но, в первую очередь как партнёр гарантирующий безопасность транзитных путей, обеспечивающих китайским товарам кратчайший (и наиболее дешёвый) выход на европейский рынок. Наконец, без противовеса Китаю в лице ЕС вся евразийская схема оказывается неустойчивой, поскольку ни собственно российский рынок, ни объединённый рынок Евро-Азиатского экономического союза (ЕАЭС) не могут конкурировать с полуторамиллиардным рынком Китая (вместе с сателлитами вообще двухмиллиардным).

То есть, занимая Украину наши звёздно-полосатые оппоненты гарантированно критически ухудшают нашу экономическую позицию. И в целом разрушают наиболее перспективный для нас план игры на всех досках. Следовательно, с их точки зрения, Россия должна была бросить все ресурсы (все четыре комплекта своих фигур) для удержания Украины любой ценой. В этом варианте развития событий США получали беспроигрышную позицию. Они могли, либо истощить наши ресурсы, путём серии вынужденных разменов. Поскольку их ресурс был больше, такой вариант их устраивал. А могли выстроить для нас односторонне блокированную позицию, когда подавляющая часть наших ресурсов оказалась бы скованна на Украине и удерживалась бы там сравнительно небольшими (возможно даже не американскими, а европейскими) силами.

В этом случае США получали неограниченную свободу рук во всём остальном мире и могли не спеша, создавая абсолютный ресурсный перевес, выиграть все остальные доски, а затем уж добить нас. Повторю, что речь идёт не о военном конфликте, а о комплексе экономических, политических, финансовых, дипломатических, информационных и организационных мер, который сегодня принято называть «гибридной войной». Понятно, что его успешность обеспечивается наличием сильной армии, стоящей за спиной дипломатов. Но задача армии – не захватить, а не дать противнику «перевернуть доску», то есть ответить на политическое или экономическое давление военной силой.

Вторая критическая точка находилась в Сирии. Там США сражались за полный и неограниченный контроль над Ближним Востоком. Дело в том, что для разрыва китайско-европейской торговли мало выключить из игры Россию. Китай может торговать и через южные моря (выходя в Средиземное море через Суэц), и по старому караванному пути, через Иран в Сирию и Турцию, а оттуда через море и Балканы в Европу. Только контроль над Ближним Востоком либо же его полная хаотизация блокировали этот путь и делали и для Китая, и для Европы неизбежной связь через США и Панамский канал, замыкая американскую систему двух партнёрств (транстихоокеанского и трансатлантического).

Вытеснение США из Сирии означало бы их вытеснение с Ближнего Востока, а это, в свою очередь угрожало им стратегическим поражением на всех досках. Сирию уже Вашингтон должен был бы удерживать любой ценой, не считаясь с расходом ресурсов.
Что сделала Россия?

Вопреки всем американским планам, она не стала бесплодно растрачивать ресурсы в попытке переломить в свою пользу ситуацию на Украине. В конце концов, наличие плацдарма, ещё не гарантирует, что с него будет развёрнуто наступление. Немцы весь 1942 год удерживали Ржевский выступ, рассматривая его, как плацдарм для будущего наступления на Москву. В жесточайших боях там полегли не только десятки тысяч советских, но и сравнимое количество немецких солдат. В результате лучшие дивизии Рейха не были переброшены под Воронеж, Сталинград и на Кавказ. Это привело к катастрофическому поражению всего южного крыла Восточного фронта (групп армий «А» и «Б»). Полководческий талант Эриха фон Манштейна спас Германию от полной катастрофы, но всё равно к концу марта 1943 года Ржевский выступ был очищен от немецких войск. Иначе не удалось бы стабилизировать ситуацию на Юге и собрать резервы для последней попытки летнего наступления на Курской дуге. Попытка завершилась провалом, после чего проигрыш войны Германией уже ни у кого не вызывал сомнений и был вопросом времени, а не принципа.

Двумя точными ходами – возвращением Крыма и «Минским миром» в Донбассе, Россия выстроила односторонне блокированную позицию для США. При минимальной затрате своих ресурсов, Москва практически полностью сковала на Украине ресурсы ЕС и значительную часть американских. Теперь уже у России оказались развязаны руки в других регионах, а баланс сил выровнялся.
Более того, Москва получила практически два года на укрепление своего военного, экономического потенциала и на чистку бюрократических рядов.

При этом, высвободившиеся ресурсы не расходовались бездумно. В той же Сирии, успех достигается при крайне экономном расходовании собственно российских ресурсов. США и здесь затрачивают значительно больше сил и средств, при отрицательном для себя результате.

Взвешенное поведение и грамотное выстраивание отношений с союзниками, а также отказ втягиваться в турецкую авантюру, после провокации со сбитым бомбардировщиком, которая была очевидной ловушкой, Россия смогла создать ситуацию, когда однозначными союзниками США на Ближнем Востоке оказались лишь Саудовская Аравия, терпящая поражение в Йемене, отпетые террористы (умеренные и неумеренные), финансируемые нефтяными монархиями залива, да ещё курды, не имеющие собственного государства, раздробленные на несколько организаций и воюющие против всех, без серьёзной надежды на успех. Главные игроки либо выступили на стороне России (Иран), либо против американских союзников (Турция), либо выжидают окончательного разрешения ситуация, заняв благожелательную позицию в отношении России (Израиль и Египет).

США не желают и не могут потерять Сирию. Для них это, как Сталинград для Гитлера. Туда, на Ближний Восток они бросают сейчас свои последние резервы. Но ресурсов не хватает. Поэтому приходится эвакуировать Украину. Потеря Украины ведёт для США к серьёзным имиджевым потерям и резкому ухудшению глобальной позиции, но не является смертельной. Плацдарм для наступления – всего лишь территория. Её можно отдать, главное сохранить возможность для дальнейшей борьбы. В этом плане Ближний Восток, с центром позиции в Сирии, является для США приоритетным.

Уход США с Украины ведёт к исчерпанию смысла минских соглашений. У них, как у всякого хорошего стратегического плана было два варианта реализации. Первый мы уже описали. Он заключался в блокировании американской активности на Украине малыми силами и принуждении Вашингтона к бездарной растрате ресурсов. Второй был сложнее и предусматривал почти невероятную возможность, что Киев всё же выполнит минские соглашения.

В таком варианте, Порошенко вынужден был бы ликвидировать банды нацистских боевиков, объединённые в «добровольческие» полки и батальоны и вытеснить из власти наиболее одиозных пронацистских политиков. Только таким образом он мог обеспечить прекращение огня, развод войск, обмен пленных, амнистию и федерализацию на основе новой Конституции. А это, как я уже когда-то писал, обеспечивало бы легитимацию перехода Крыма к России (в принятии новой Конституции Крым бы не участвовал, а значит не мог быть включён в неё, как украинская территория), а также к постепенному, но неизбежному крену украинской внешней политики в сторону сближения с Россией.

Отказ Европы в открытии рынков, а США, ЕС и МВФ в кредитах не оставлял для государствообразующих «Турбоатома», «Южмаша», «Мотор-Сичи» и десятков других предприятий (а значит и для региональных властей и их федерального представительства) иного варианта, как сотрудничество с Москвой. Ну а политика всегда следует за экономикой. Тем более, что как было сказано, для проведения в жизнь минских соглашений киевским властям пришлось бы в первую очередь уничтожить вооруженных нацистов – свою главную силовую опору.

Как и следовало ожидать, Порошенко не смог реализовать минские соглашения. Это не изменило стратегической ситуации. США вынуждены уходить с Украины, бросая Порошенко на произвол судьбы. Но это изменило судьбу остатков украинского населения. Теперь мирный вариант перехода Украины в новую постнацистскую реальность практически невозможен.

Федерация не состоялась, а значит силы, ориентированные на защиту реальных экономических, а не мифических идеологических интересов украинского государства к власти прийти не могут. В условиях унитарного государства, с концентрацией в руках президента огромных формальных и неформальных полномочий, ценность президентского поста всё ещё видится политикам абсолютной. Они всё ещё считают, что тот, кому удастся захватить президентство получает всё.

Исчерпание ресурсной базы и слабость Порошенко, лишившегося как поддержки населения, так и благосклонности западных партнёров стимулирует желание не дожидаться президентских выборов, а поменять президента уже сегодня. Совершённые режимом преступления, в которых повинен и Порошенко, как его глава, не дают Петру Алексеевичу надежды на спокойную старость в отставке. Более того, он слишком много знает: и о том, кто и как сбил «Боинг», и о том, кто и как разжигал войну, и о том, кто организовывал секретные тюрьмы СБУ, и о многом другом. В этих условиях, бегство на Запад (даже если оно удастся) закончится либо несчастным случаем, либо самоубийством. Люди, обладающие информацией, способной нанести ущерб государственным интересам США, долго не живут.

Поскольку Россия тоже не может принять Порошенко (народ не поймёт), то единственной страной, которая может обеспечить ему безопасное убежище, является Белоруссия. Лукашенко формально никогда не ссорился с Киевом. Когда-то он уже предоставлял убежище беглому киргизскому президенту Курманбеку Бакиеву. Обругают батьку в очередной раз российские «патриоты» - ему не привыкать, зато для повышения авторитета дома такая «самостоятельность» очень пригодится. Ну а носитель информации всегда будет под надежной охраной, в непосредственной досягаемости и не на российской территории.

Но это, если Порошенко догадается сбежать вовремя и в нужном направлении, а не догадается – никто жалеть не будет. Даже стремительно сбежавший от него глава администрации президента Украины Борис Ложкин. Просто теперь уже после Порошенко порядок на Украине может быть наведён только при помощи внешних сил и только совместными усилиями России и ЕС.

Если теоретически ещё можно допустить, что армии ДНР/ЛНР, которые как по заказу вырастают на нужное количество людей и находят нужное количество техники именно в тот момент, когда это требуется, в состоянии в какой-то обозримый период разоружить нацистские банды и установить контроль над всей территорией Украины, то вот преодоление состояния гуманитарной катастрофы, в которое страну загнал наци-олигархический режим Порошенко-Яценюка-Турчинова-Гройсмана без внешней помощи уже невозможно.

Поскольку же ЕС не может обойтись без российского газа без крайне неприятных экономических, социальных, а возможно и политических последствий. Поскольку также 30% всего поставляемого Россией газа до сих пор идёт через Украину. Поскольку дополнительные мощности («Северный поток – 2», «Турецкий поток», «Южный поток») полностью вступят в строй и позволят обходиться без украинской газотранспортной системы, в лучшем случае не раньше 2019 года, для Европы крайне нежелательным сценарием является даже кратковременная война всех против всех на Украине, поскольку она несёт угрозу магистральным газопроводам. Атомным станциям и химическим предприятиям тоже, но газопроводы для Европы важнее.

В результате, у России появляется аргумент для принуждения ЕС к конструктивности. То, чего не удалось добиться от Европы добром в рамках минских соглашений, теперь она будет вынуждена делать под угрозой крайне неприятных последствий.

Суммируя можем констатировать, что во-первых, минские соглашения себя исчерпали. Это ясно всем хотя бы потому, что подписавший их Порошенко уже практически выброшен из «нормандской четвёрки». Во-вторых, их непосредственным итогом стало вытеснение США с Украины без сковывания на этом направлении сколько-нибудь значительных российских ресурсов. Самостоятельно же, без США, роль антироссийского плацдарма Киев выполнять не в состоянии. В-третьих, высвобождение российских ресурсов и сковывание на Украине ресурсов США, состоявшееся благодаря Минску, позволило России получить позиционный перевес в сирийской партии, что создало для США угрозу вытеснения с Ближнего Востока (регион – стратегически важный для сохранения претензий Вашингтона на мировую гегемонию). В-четвёртых, в рамках Минска не удалось решить две задачи: мирное возвращение Украины в российскую орбиту влияния и перевод ЕС из числа сателлитов США, находящихся в фарватере их внешней политики, в конструктивные партнёры России.

Если в том, что касается Украины варианты исчерпаны и внутренний конфликт возможно малой продолжительности, но высокой интенсивности представляется практически неизбежным, то в переговорах с ЕС (именно в силу взрывоопасности украинской ситуации) остаётся надежда на нахождение взаимоприемлемого решения. Впрочем времени на переход к конструктивному диалогу у ЕС осталось не так много. События начинают разворачиваться с ускорением.

В целом российско-европейский компромисс сейчас возможен только на трупе Украины и за счёт Украины. Если военно-политические возможности России достаточны для того, чтобы продиктовать любое, устраивающее Москву решение украинского вопроса, то финансово-экономические возможности явно слишком малы для самостоятельного создания новой экономики на украинских территориях. Кроме того, продолжающееся глобальное противостояние с США, которые будут зубами держаться за Сирию, требует крайне бережного расходования российских ресурсов.

В связи с этим, если с ЕС не удастся договориться о совместных действиях на Украине и об общем понимании будущей организации и государственной принадлежности входивших в её состав территорий, наиболее приемлемым вариантом будет стимулирование возникновения, укрепления и укрупнения народных республик, по аналогии с ДНР/ЛНР, которые составили бы буфер, между собственно российской территорией и западными регионами Украины, на которых вероятно сохранение на определённый срок неких остатков нацистской «государственности». Сам факт наличия такого буфера, сделает сохранение остатков нацистской Украины проблемой ЕС, а не России, и послужит дополнительным стимулом в принуждении Брюсселя к конструктивному сотрудничеству.

К сожалению, в рамках глобальной партии, партнёрство с франко-германским ядром ЕС является необходимой предпосылкой достижения окончательной победы. Сохранение ЕС в качестве младшего партнёра США, оставит всю новую мировую конфигурацию незавершённой, а значит будет и дальше стимулировать нарастание конфликта, вплоть до горячей фазы конфронтации.

Ростислав Ищенко