О санкциях. Или зачем постоянно стремиться нравиться Западу

О скверно пахнущей любви к "цивилизованному миру"

Что-то надоели санкции. Вернее, наше к ним отношение. Еще вернее - навязчивое желание доказать свою невиновность «цивилизованному миру». Какого органа надрываться, вопия о несправедливости? К кому обращаемся?

За несколько лет достаточно примеров, ясно говорящих, что именно меры нечестной конкуренции первичны. Поводы подобрать – проблем не составляет, да и пришить их можно позже, к уже готовым санкциям.

Выполним одни требования, будут другие. Потом третьи, четвертые, сто миллионов двадцать пятые. Уже, кажется, не к чему привязаться? Сейчас-то! Введут санкции за Феретиму Хильгендорфа. Кто это? Честно говоря, гадость редкостная, но давайте вернемся к ней позже.


Мульёны витязей прекрасных

«Мы европейцы!», - кричат одни. «Нет, мы азиаты!», - спорят с ними другие. «Вы все дураки, мы евразийцы, а то и азипейцы!». И давай мутузить друг друга по мордасам, доказывая цивилизованность.

В такие моменты у меня почти всегда возникает один и тот же образ. Богатырь. Огромный такой, сильнююющий – самый большой в мире. Разлегся он, значит, на два континента, лежит среди цветов полевых, среди щебета птах, мечтательно поглядывая в небеса. В зубах травинкой ковыряет, с пальца на палец букашку перепускает.

И размышляет богатырь: «Кем бы мне стать? Может былинкой? А может козявкой?».

Богатырем оставайся, блин, бо-га-ты-рем! Зачем витязю в былинки? Зачем здоровяку в букашки? Ты – богатырь, и во сколько раз это лучше козявки ни один компьютер точно не посчитает, чтобы ни говорили по этому поводу жучки-паучки.

Так нет же, нам букашкино мнение интересно. Да ладно бы просто мнение, мы обязательно хотим ей нравиться. Чтобы хвалила нас. А козявочка-то с гнильцой! Она считает, что сильный богатырь для того и существует, чтобы работать на нее, деньги ей приносить, катать на себе по планете, а то и за ее пределы. И справедливо считает, если витязь настолько спятил, что желает в насекомые податься. А если одуматься? Большой не значит глупый. Может наивный, но это лечится.


Безамстердамофобия

Чего боятся многие? Говорят, как же так, мы поссоримся, а мне так нравится пиво пить в Чехии, круасаны уминать в Париже, наслаждаться красными огонька в Амстердаме. А кто против-то?

Во-первых, никто и не собирается ссориться. Вполне достаточно понять, что жизнь такая, какая она есть, и другой не будет. Козявки – это козявки, богатыри – богатыри. И интересы у них разные. Все необходимы, все уместны, все пригодятся. Жучкам главное катать свои навозные шарики, витязям – жить поживать да добра наживать. Глупо требовать от букашки защищать справедливость, глупо тратить богатырские силы, чтобы катать навоз. Каждому свое!

И не надо меня обвинять в расчеловечивании кого-то. Жучки – это так, для художественного образа. Везде живут люди, и везде много хороших, и никто не лучше и не хуже других. Это не о расчеловечивании. Это о масштабах.

Во-вторых, никто не помешает кататься в ваши парижи. Въезд они что ли вам закроют? Если и закроют паре чиновников, то и… А всем - никогда! Вы ведь в Чехии на пиво свои деньги тратите. Круасаны парижские, да плюшки амстердамские поди не воруете. Никуда они не денутся от ваших денег!

Вот вам яркий пример – Япония. У нее к нам - не хухры-мухры, а территориальные претензии. По документам у нас и вовсе война еще не закончилась. Это как-то мешает желающим ездить в Японию? И, заметьте, есть сырую рыбу, чтобы понравиться аборигенам, вовсе не обязательно. Может японцы не ездят в Европу и Америку? Или они так и мечтают стать европейцами, а без этого нецивилизованные? Живут себе нормально, посещают друг друга и не пытаются превратиться одни в других. Ну, почти…

Так откуда же у многих это нездоровое желание нравиться «цивилизованному миру»? Ладно бы дело касалось только приснопамятных 2%, но и вполне себе здравые люди порой готовы катать шарики или есть собак. Чтобы только «как у них». «Патамушта мы европейцы».


Самобытность без фанатизма

Свой путь? Особенная стать? Несомненно, но лучше все же без фанатизма. И самобытность, и общность есть у всех. Неужели Дания и Финляндия – близнецы братья? Может Франция с Германией все из себя одинаковые или немцы один на другого похожи? А если поляка с чехом в одной комнате на 10 минут закрыть, они друг другу в горла не вцепятся? Тем не менее Европа, и общего у них предостаточно.

И в России мы все имеем множество общих признаков. А что нет разницы? Кубань ничем не отличается от Костромы? Или Приморье от Поморья? Уфа от Грозного, а Казань от Новосибирска? В этих отличиях, объединенных общим, и есть вся вкуснятина, вся прелесть. Это мы! С жирным наваром культуры, богатым вкусом языка, и… с необъяснимой тошнотинкой подобострастия перед «цивилизованным миром».

Крайности – фу, отстой. Самобытность не отрицает общности, и российская самобытность обогащает мир. Мы такие, они другие, и это реальность, это обычно, это нормально. И эти ваши «цивилизованные» понимают все прекрасно. А мы?

Хорошего везде предостаточно. И плохого не меньше. Ну, и жить по банальному: хорошее принять, плохое – пусть оставят себе. Кому-то там что-то не нравится? Нам-то что до этого. А будем лебезить – будут санкции. Но если и не будем – все равно санкционное давление не ослабнет. Так что лучше: спокойное восприятие действительности или унизительное почитание с тем же результатом?


За Феретиму нашу, Хильгендорфа!

Вернемся к Феретиме Хильгендорфа. Кто это? Это червяк. Обычный с виду дождевой червь, но, собачья дама, дюже длинный (до пары метров вымахивает) и крайне-крайне редкий. А обитает он в Японии и в России, но исключительно на Кунашире и Шикотане.

Когда закончатся все очевидные требования, санкции можно ввести и за Феретиму Хильгендорфа! Не ценим, мол, мы с вами эту гадость двухметровую, не строим ей жилищ, не показываем червивую эротику на ночь, чтобы она размножалась охотнее. А там и их ареал отхапать могут. Исключительно, разумеется, в целях сохранения популяции.

Глупый предлог? Ну и что! Кого это волнует, когда на кону шарики бабки! И жрали вы перед этим сырую рыбу или нет, носили прищепки за ушами или, наоборот, вставляли зубочистки в глаза – всем по барабану. Наоборот, стремление «стать ими» вызывает лишь презрение у самих «цивилизованных». Недостаточность в себе, желание стать кем-то, кем ты не являешься – это ли не признак ущербности.

Контуры России нередко сравнивают с могучей лошадью. Камчатка у нашей лошадки – это морда, Владивосток находится на передней лапе, между Черным и Каспийским морями – задняя и т.д.

Так уж сложилось, так повелось, что и вокруг не пустота. Та же Япония расположилась где-то под передним копытом, азиатские страны в подбрюшье, да Европа поналипла к крупу. И что с того? Се ля ви, чтоб ей быть повеселей. Ну, не нравится некоторым в положенном месте, все хотят укусить за ближайшее. И кусают, пока не взбрыкнем.

И кусать будут. Подумаешь! Надо привыкнуть буднично покусывать в ответ, а то и превентивно. Не надо закрываться, пусть будет по Высоцкому: «а не вникнут - разъяснять». Главное, не пресмыкаться, но и не терпеть, не ждать пока гневом переполнит, а то уж так лягнем, что и планета разлетится. Оно может в Раю и хорошо, но всему свое время.