Анатолий Рыжкин. Всполохи. На перевале

Анатолий Рыжкин. Всполохи
Опубликовано с разрешения автора. Перепечатка без прямого согласия автора запрещена

Анатолий Рыжкин. Всполохи

АРМИЯ

На перевале

     Взвод  нормально  воспринял  моё  назначение  командиром  и  отлаженный  моими  предшественниками   механизм  хода  боевой  и  политической  подготовки,  не  давая  сбоя,  привёл  подразделение  на  весенней  проверке  к  отличным  результатам.  Последовали  поощрения.  А  что,  в  качестве  поощрения,  может  быть  лучше,  чем  отпуск  на  побывку?  И  где-то   в  середине  лета  1963  года  сержант  Рыжкин  покатил  из  Польши  на  Родину.

     Из  десяти  дней  отпуска  запомнились  только  два  эпизода.  Первый  -  в  Ростове-на-Дону,  откуда  я  призывался  в  армию,  и  где  осталась  любимая  девушка.  Из  её  редких,  аккуратных,  без  эмоций  писем  я  знал,  что  она  живёт  на  той  же,  что  и  ранее,  квартире,  куда  я  сразу  и  направился.  Но  хозяйка,  тётя  Аня,  сказала,  что  Женя  на  работе  и  будет  дома   только  в  5  часов  вечера,  а  я  попросил  передать  подруге,  чтоб  меня  подождала.  Было  обеденное  время.  Я  успел  съездить  на  свою  бывшую  квартиру -  повидаться   с  хозяевами,  к  которым  питал  очень  добрые  чувства.  На  прощание   они  предложили нарвать  у  них  букет  белой  сирени,  которая  у  них  как  раз  буйно  расцвела.

     Помню,  как  пол  троллейбуса  оглядывалось  на  сержанта  с  громадным  букетом   кипельно-белой  сирени.  А  аромат  от  цветов  заполнил  всё  пространство  салона.  Помню,  как,  не  чуя  под  собою  ног,  спускался  по  переулку  Газетный  и  как,  не  дойдя  до  нужного  дома  метров  150,  увидел  идущую  навстречу  Её…  Не  обнялись,  не  поцеловались.  Может  отвыкли  друг  от  друга…  Может  не  принято  это было  тогда…  И  хотя  прогуляли  в  тот  вечер  по  знакомым  местам   до  полуночи,  я  почувствовал – любимая  меня  не  дождётся…  Проводив  подругу  до  дома  я,  в  ту  же  ночь,  уехал  к  своим  родителям  в  Целину.

     Целина  -  районный  центр  моей  малой  родины  был  мне  чужим.  Я  здесь  не  жил.  Оставшиеся  дни  отпуска  я  откровенно  проскучал.  Сходил  один  раз  в  гости  к  крёстному  и  сфотографировался  в  гражданской  одежде  со  взглядом  изподлобья  -  это  второй  запомнившийся  эпизод.  И  вовремя,  потихоньку  укатил  назад  -  в  Польшу.

     В  часть  вернулся  в  ужасном  настроении.  Кто  служил  и  ездил  в  отпуск  всего  один  раз  за  три  года  -  тот  меня  поймёт.  Отпуск  оказался  похожим  на  перевал,  к  которому  с   трудом  добирался,  выяснилось,  что  напрасно,  а  теперь  ещё  столько  же  времени   спускаться…  Какая  служба,Какой   взвод?  Кому  это  нужно?  Зачем  мне  это?  И  «это»  ещё  на  полтора  года…  Депрессия.  На  подъём  вставать  не  хотелось.  Не  потому,  что  отвык  -  просто  не  хотелось  и  всё…  В  строю   идти  в  столовую?  Не  хочу.  Тем  более,  меня  в  полку  уже  знали   и  никто,  в  принципе,  не  обращал  внимания  на  сержанта,  идущего  вне  строя.  Ну  и  другие  «симптомы»  свалившегося  на  меня  «пофигизма».

     Но  эту  «метаморфозу»  мгновенно  заметил  старшина  батареи  Левон  Оганесян.  На  третий  день  моих  «выкрутасов»,  при  построении  батареи  на  обед,  увидев  меня,  направляющегося  мимо  строя,  он,  безо  всякой  дипломатии,  при  всех  меня  окликнул:

     -  Сержант  Рыжкин,  почему  не  становитесь  в  строй?

     -  Не  хочу  -  сказал  я  бесцветным  голосом  и  пошёл  своей  дорогой.

     Краем  уха  я  услышал,  как  кто-то  хихикнул  в  строю.  Краем  глаза  увидел,  как  старшина  медленно  поднял  руку  к  козырьку  фуражки  и  медленно,  но  глубоко  натянул  козырёк  на,  наливающиеся  кровью,  выразительные  глаза.  За  полтора  года  службы  под  его  командованием  мы  хорошо  изучили  этот  жест  -  это  объявление  чему-то  или  кому-то войны…  Дело  в  том,  что  до  отпуска  я  в  столовую  ходил  в  строю – как все,  хотя  мог  бы  ходить  и  вне  строя  и  даже,  как  один  из  командиров  взводов  мог  вести  батарею  строем.  Вопрос  принципиально  не  стоял,  да  никто  его  и  не  ставил,  но  тут  как  говорится  «попала  шлея  под  хвост».  Я,  конечно  же,  понимал,  что  иду  на  обострение  отношений  со  старшиной  не  по  делу,  но  по-другому  не  получалось…  Ну  больной  -  что  с  меня  возьмёшь?

     А  ночью  объявили  тревогу  и  мы  уехали  на  ученья.  Старшина  с  нами  не  поехал,  но,  похоже,  о  моём  «состоянии»  командиру  батареи  доложил.  Теперь  я  его  понимаю  и  не  виню  в  «стукачестве»,  хотя  он   мог  бы  этого  и  не  делать.  Комбат, капитан  Хайруллин,  и  сам  видел,  что  со  мною   творится.  И  хоть  на  учениях  у  каждого  из  нас  стояли  свои  задачи,  и  я  со  своим  взводом  свои  решал  без  «выкрутасов»  -  мой  дорогой  командир,  всё  же,  не  применул  поговорить  со  мною  по  душам.  Боже,   какой  же  он  умница  наш  уважаемый  командир  батареи…

     В  обыденной  жизни  этот  32-летний,  низенький,  худощавый  татарин  с  нами  не  «сюсюкал».  Задачи ставил  по-разному,  в  зависимости  от их  сложности  и  важности.  Если,  скажем,  речь  шла  о  готовности  или  состоянии  вверенной  нам  техники  -  он  чеканил  предложения  без единой  улыбки  на  лице,  как  бы  в  пространство,  проходя  вдоль  строя.  Иногда,  в  конце  предложения  останавливался,  быстро  оглядывал  строй,  как  бы  спрашивая  взглядом  «Всем  всё  понятно?»,  и  продолжал  чеканить  дальше.

     Если  же  объявлялся  на  завтра  марш-бросок  на  10  километров,  то  тоже  чётко  излагалась  задача,  но  тут  в  конце  предложений,  в  уголках  губ  гасилась  почти  родившаяся  улыбка  и  что  она   не  умирала  выдавали  смеющиеся  из  под  козырька  глаза  -  комбат  знал  что  там  завтра  будет…

     …В  этот  раз,  то  есть  на  учениях,  капитан  Хайруллин  был  абсолютно  не  похож  на  себя  обыденного.  В  голосе  ни  одной  металлической  нотки по имени:

     -  Анатолий,  видишь  вон   свалилась  сосна?

     -?!.  Да…

     -  Пойдём  посидим…

     У  меня  под  ложечкой  заныло  вспомнил  вчерашний  инцидент  со  старшиной  и  строем…   В  молчании,  подошли,   сели.  И  опять -  таки,  не  сразу,  а  после  паузы  и  участливо:

     -  Тяжело  после  отпуска?

     -  Тяжело…  (А  что я  ещё  мог  ответить).

     -  Понимаю.  Не   ты  первый…  А  хочешь  подскажу  что  делать?

      -  А  что,  что-то  можно  изменить?

     -  Конечно!  Пройдёт  недели  три  -  четыре  и  ты  сам  к  этому  придешь,  но  мне  не  хотелось  бы,   чтобы  твоё  состояние  затягивалось.

     Я  молча  смотрел  на  него.   А  у  него  в   глазах  уже  начинали  плясать  бесенятки,  но  он  их  быстренько  унял  и,  как  бы  с  равнодушием,  начал  излагать  простую  истину:

     -  Тебе  служить  ещё  полтора  года.  Как  они  пройдут,  зависит  только  от  тебя.  Будешь  стараться  как  до  отпуска  -  пролетят  быстрее,  чем  первые  полтора.  Впадёшь  в  панику  и  опустишь  руки  -  покажутся  вечностью,  каторжной  вечностью…  Ничего  мне  не  говори.  Подумай…  А  со  старшиной  Оганесяном  не  конфликтуй.  Ведь  ты  знаешь  -  он  у  нас  лучший  старшина  в  полку.  Да  и  я  вам  обоим  помогу.  Хорошо?

     Я  поднял  на  него  глаза.  Бесенятки  под  козырьком  аж  искрились…

     Мне  в  жизни   и  потом  часто  попадались  такие  умные  руководители,  но  тот  разговор  запомнился  мне  особо.  Он  и  помог  мне  и  многому  научил.  Пойми,  посочувствуй,  подскажи,  да  с  добрыми  намерениями,  да  с  живой  искрой  в  глазах  -  вот  один  из  моих  жизненных  принципов.  Я  его  почерпнул  у  капитана  Хайруллина.

     Учения  продлились  с  неделю.  Мы  объехали  весь  север  Польши.  У  меня  было  время  осмыслить  произошедшее  со  мной.  В  часть  я  вернулся  почти   здоровым.  А  дальнейшие  события  и  совсем  меня  «излечили».

     Вызвав  меня  и  старшину  Оганесяна  к  себе,  комбат  разделил  наши  полномочия:

     -  Приказом  командира  полка  сержанту  Рыжкину  доверено  ходить  начальником  караула  части  (что,  кстати,  не  доверялось  ни  одному  старшине),  поэтому  я  официально  разрешаю  ему  не  становиться  в  строй.  А  Вы,  ЛевонОветисович,  теперь  можете,  при  необходимости,  доверять  сержанту  Рыжкину  водить  батарею  как  в  столовую   так  и  в  клуб  на  мероприятия  и  даже  водить  группы  в  увольнение.  ( Было  время  Карибского  кризиса.Увольнения   некоторое  время  были   вообще  запрещены,  а  потом  разрешили  ходить  в  увольнение  только  группами,  во  главе   со  старшим).

     Капитан,  видимо,  поговорил  о  моей  судьбе  и  со  своим  начальством.  Через  несколько  дней  меня  вызвал к  себе  начальник  связи  полка  майор  Архаров  -  спокойный,  полноватый  мужчина,  дослуживавший  свой  срок  до  пенсии,  но  дело  своё  знавший  и  в  полку  уважаемый.  Он  тоже  поинтересовался,  как  я  съездил  в  отпуск,  но  большую  часть  разговора  посвятил  тому,  как  улучшить  связь  в  полку  вообще  и  в  караульной  службе  в  частности:

     -  Ты  же,  говорят,  собираешься  быть  конструктором  -  вот  считай,  что   первая  практика  у  тебя  начинается.

     После  этой  беседы  я  вышел  окрыленный  и  уже  вести  себя  так  как  сразу  после  отпуска  значило  не оправдать  доверия  -  а  это  не  в  моих  правилах.

     И  всё  потом  получилось  так,  как  предполагал  мой  любимый  комбат.

     Как  хорошо,  что  на  «вершине  перевала»  я  встретил  умного  человека  и  это  придало  мне  сил  и  тогда,  и  в  других  похожих   ситуациях.

г. Легница.    Польша.   1963  год

---

Анатолий Рыжкин. Всполохи. Титульный лист || Анатолий Рыжкин. Всполохи. Национальный вопрос

---

Похожие записи:

Анатолий Рыжкин. Всполохи. Оглавление В разделе: А.Рыжкин. Всполохи Анатолий Рыжкин. Всполохи Опубликовано с разрешения автора. Перепечатка без прямого согласия автора запрещена                       ...	Анатолий Рыжкин. Всполохи В разделе: Книги Книга кореновского писателя Анатолия Рыжкина о жизни, судьбе, воспоминаниях. В книге присутствуют эксклюзивные материалы.   Опубликовано с письменного разрешения автора. &nb...
Анатолий Рыжкин. Всполохи. Песня "Моя целина" и дополнительные фото В разделе: А.Рыжкин. Всполохи Анатолий Рыжкин. Всполохи Опубликовано с разрешения автора. Перепечатка без прямого согласия автора запрещена                   ...	Анатолий Рыжкин. Всполохи. Ромка В разделе: А.Рыжкин. Всполохи Анатолий Рыжкин. Всполохи Опубликовано с разрешения автора. Перепечатка без прямого согласия автора запрещена                       ...